Главным победителем XVI Конкурса Чайковского, обладателем Гран-при стал в итоге избранник фортепианного жюри, лауреат первой премии французский пианист Александр Канторов. Его исполнение Второго концерта Чайковского в финале конкурса войдет в историю как художественное событие. Так же, как в историю войдет и финальный тур пианистов на XVI «Чайковском», практически все участники которого стали лауреатами.
Такое решение приняло жюри под председательством Дениса Мацуева. И если бы не эксцесс с перепутанными оркестровыми нотами, случившийся на выступлении китайского пианиста Ань Тяньсю (к слову, игравшего весь конкурс на новом китайском рояле Yangtze River), скорее всего, и он оказался бы в числе лауреатов.
Ань Тяньсю получил IV премию и специальный приз за мужество и самообладание. Денис Мацуев прокомментировал итоги этого неординарного фортепианного марафона:
Как возникла идея разделить лауреатские премии между всеми финалистами?
Денис Мацуев: Это было мое предложение. Раз уж мы ввели с этого года позицию председателя жюри, и я его возглавил, то на мне лежит не только ответственность, но и есть право на какие-то предложения в рамках регламента. И даже если это предложение не вписывается в рамки регламента конкурса, мы вправе запросить у Оргкомитета разрешение на изменения, которые, на мой взгляд, идут на пользу конкурсу. Мы расширили состав участников на втором туре, а в финале решили приблизить всех, насколько это возможно, к призовым местам, показав, что каждый из этих музыкантов может сделать головокружительную карьеру. Могу еще и еще раз повторять: на этом конкурсе была россыпь удивительных талантов, индивидуальностей, поколений и школ. Я даже не знаю, когда и где такое бывало! Речь идет не только о финалистах, но и практически всех участниках этого конкурса, которых мы отбирали по видео, и не ошиблись.
Если комментировать конкретный расклад по премиям, как сформировалась их последовательность, были ли споры?
Денис Мацуев: У меня было предложение, как только мы проголосовали, а проголосовали мы практически сразу и без спорных решений, разделить лауреатские премии. Нам всем было ясно, что Александр Канторов первый, потому что Канторов — исключительное явление, глубокий, мыслящий музыкант. Его Второй концерт Чайковского, который я играл сотни раз в разных концертных залах мира, поразил меня. По окончании я сказал Борису Петрушанскому, сидевшему рядом со мной в жюри: я снимаю шляпу! Это исполнение Второго концерта Чайковского стало настоящим событием конкурса. Он всех нас, словно замагнетизировал: настолько интересно его мышление, ощущение драматургии, чувство оркестра. Можно соглашаться или нет с его трактовкой, но это исполнение войдет в историю конкурса. Кроме того, он на третий тур взял еще и Второй концерт Брамса — сложнейший, совершенно не конкурсный. Это два Эвереста сразу! Конечно, его педагог Рена Шерешевская придумала ему необычную программу. Отдельно все-таки скажу о китайском пианисте Ань Тяньсю, получившем четвертую премию: вне контекста произошедшего в финале, его выступление во втором туре было сенсационным (он играл «Вариации на тему Шопена» Рахманинова, и «Вариации на тему Паганини» Брамса). Это человек, который в 20 лет играет не по годам зрело и обладает великолепной пианистической базой. Я думаю, что конкурс Чайковского послужит серьезной отправной точкой для его большой сценической жизни. Мы его еще вспомним, поверьте: у меня есть на это чутье.
У вас лично были еще какие-то абсолютные открытия на этом конкурсе?
Денис Мацуев: Меня поразил Мао Фудзита: от его выступления на первом туре, где он играл Моцарта, я долго не мог прийти в себя. Меня охватила какая-то радость, я был под огромным впечатлением и обсуждал его выступление во дворике Московской консерватории (это уже традиция — обсуждать конкурс с публикой). На втором туре Мао прекрасно играл Шопена. Мне кажется, что не совсем правильно на финал был выбран Третий концерт Рахманинова. Ему лучше было бы сыграть концерт Моцарта или Листа, но и в Рахманинове Мао открыл много интересных деталей. И Первый концерт Чайковского прозвучал у него очень интересно. Как оказалось, в корнях у Мао Фудзиты есть русская школа: его педагог учился у Льва Оборина.
.
Менахем Пресслер: Русская школа фортепианной игры всегда была лучшей
Русская школа обнаружилась и у другого интереснейшего музыканта, американца Кеннета Броберга. Он приехал на конкурс со Станиславом Юденичем.
Денис Мацуев: Да, Кеннет — молодой пианист, будущее Америки, мыслящий, интеллектуальный. Станислав Юденич рассказывал мне о нем. На конкурсе он играл нестандартный репертуар: совершенно потрясающую в его исполнении 35-минутную Сонату Метнера ми минор и Сонату американского композитора Сэмюэля Барбера, которую у нас практически никто не играет. От этой Сонаты я был под большим впечатлением. Конечно, я слышал о ней прежде. Я знал Концерт Барбера, который еще в 1966 году исполнял Сергей Доренский — впервые в СССР, а сейчас эту запись выпустила фирма «Мелодия». Кстати, Сонату Барбера совсем по другому и не менее впечатляюще сыграл Константин Емельянов. Я его знаю многие годы: он глубокий, тонкий музыкант, интересно мыслящий, с таким аристократическим звуком. Он замечательно исполнил на втором туре рахманиновские Вариации на тему Корелли. Емельянов будет обязательно иметь огромную карьеру.
В финале играли очень интересные музыканты: и Алексей Мельников, и Дмитрий Шишкин, который, один из немногих, именно в финале смог раскрыться и блестяще исполнить с оркестром концерты Чайковского и Прокофьева. Сейчас у них у всех будет много концертов, они станут полноценными участниками филармонической жизни. Именно поэтому, объявляя результаты, я всем сказал: не обращайте внимания, какая у вас премия, это не имеет никакого значения при таком уровне.
Конкурс показал срез современного пианизма, обнаружив, что современный исполнительский тренд базируется, к счастью, не на виртуозности, а на индивидуальности. При этом все-таки любопытно обнаружить, что у конкурсантов практически у всех, хотя бы в далеком колене, есть русские педагоги.
Денис Мацуев: Согласен абсолютно. Дело в том, что техническим арсеналом сейчас не то что никого не удивишь, это одно из условий появления на большой сцене. Об этом никто даже не думал на конкурсе. Это та база, на основе которой начинается музыка, начинаются образы, интерпретации. И это факт, что русская школа сейчас везде, и почти у всех где-то на глубине можно обнаружить ее корни. Конечно, это отдельная и актуальная тема: почему наши педагоги работают во всем мире, а не у нас. Стоит задуматься об этом.
Но вот, в этом конкурсе Чайковского, например, участвовали четыре ученика Сергея Доренского: Константин Емельянов, Алексей Мельников, Филипп Копачевский, Арсений Тарасевич-Николаев. «Класс Доренского» — особый мир, потому что Сергей Леонидович — великий педагог, ярчайший представитель Московской консерватории и вообще русской фортепианной школы. Он не только учит играть на рояле, занимается музыкой, но еще развивает человеческие качества своих учеников, и мы все — и я, и Николай Луганский, и Катя Мечетина, и другие, уже заканчивая консерваторию, продолжаем приходить к нему за советом. Если я не сыграю ему новую программу перед выступлением в Карнеги-холле или в Музикферайне, то считаю, что программа не закончена. До сих пор мы вместе выбираем программы, постоянно находимся на связи.
Между тем, этот конкурс запомнится своим невероятным по драматургии финалом — не только в плане интерпретаций, эксцессов или степени успешности выступлений конкурсантов, но и своей особой, наэлектризованной атмосферой.
Денис Мацуев: Это был фейерверк пианистических школ, индивидуальностей, интерпретаций. Мы все присутствовали на настоящих концертах и получали от этого удовольствие. Мы ощущали себя одной общей командой. И я благодарен нашему жюри: у нас было абсолютное единение в восприятии происходившего. Еще когда мы приглашали с Валерием Гергиевым музыкантов в жюри, нам важно было, чтобы они имели такие качества, как бескорыстность, открытость, чтобы у нас получилась какая-то человеческая история. В этом был залог успеха — так же, как залог успеха этого конкурса был в нашей потрясающей публике. Как она слушала, затаив дыхание, как аплодировала, устраивала овации, поддерживала всех, а не только своих любимых музыкантов. Нам не забыть эти дни! У наших лауреатов и тех прекрасных артистов, кто не прошел в финал, начинается новая жизнь. 15 миллионов просмотров Конкурса Чайковского: из них — 14 миллионов слушали пианистов! Все эти ребята стопроцентно станут большими пианистами, я в этом не сомневаюсь. И все они будут помнить этот 2019 год — Конкурс Чайковского, который дал старт их большой, долгой и счастливой карьеры на сцене. Мы были свидетелями какого-то удивительного романтического праздника музыки. И когда при объявлении результатов весь зал стоял, хлопал и кричал «ура!», у меня слезы наворачивались на глаза, как будто завершается Олимпиада. Это и есть наша музыкальная Олимпиада.
Справка
На XVI Конкурсе Чайковского в Большом зале консерватории в Москве принимали участие 25 конкурсантов. I премию и Гран-при получил Александр Канторов (Франция).
II премию — Дмитрий Шишкин Дмитрий (Россия) и Мао Фудзита Мао (Япония),
III премия — Алексей Мельников, Константин Емельянов, Кеннет Броберг (США),
IV премия — Ань Тяньсю (Китай).
В составе жюри под председательством Дениса Мацуева входили Мишель Берофф, Павел Гилилов, Барри Дуглас, Фредерик Кемпф, Минцян Ли, Владимир Овчинников, Петр Палечный, Борис Петрушанский, Менахем Пресслер, Нельсон Фрейре.
Комментарии